Взыскание с управляющих: почему суды принимают сторону кредиторов

1642
Время чтения - 12 минут
Узнайте, за сколько можно продать ваш долг в телеграм-чате Долг.рф

В судебной практике часто встречаются случаи, когда суд взыскивает по иску недовольного кредитора убытки с арбитражного управляющего. Какими доводами руководствуется арбитраж при рассмотрении подобных заявлений? 

Формальные обвинения в адрес конкурсного управляющего в незаконных действиях и многочисленные вопросы по делу

 В ноябре 2018 года Арбитражный суд Москвы по жалобе «ГЛОБЭКСБАНКА» признал незаконными действия арбитражного управляющего и взыскал с него убытки в пользу кредитора. Суть претензий состояла в том, что управляющий открыл счета в кредитных организациях, у которых впоследствии ЦБ РФ отозвал лицензии, а также передал покупателю заложенное имущество еще до получения от него денег.[1]

 Однако, на самом деле, эта тяжба началась еще зимой 2017 года, когда у залогодателя и кредитора («ГЛОБЭКСБАНК») возникли первые разногласия с управляющим по поводу проведения торгов и реализации залога. В частности, банк предложил открыть у себя специальные счета, на которые покупатель имущества внесет оплату за реализованный залог. Тем не менее, управляющий отказался от этого. В результате суд утвердил Положение о реализации имущества в его редакции. В данном документе особо оговаривалось, что счет должен быть открыт в банке по выбору самого управляющего. При этом выбор кредитной организации должен основываться на её рейтинге надежности с учётом нормативов ЦБ РФ.[2]

Приступив к реализации недвижимости, конкурсный управляющий открыл спецсчет в «ПартнерКапиталБанке». Вот только через две недели Центробанк отозвал у него лицензию. Тогда управляющий открыл счет в ООО КБ «Алжан». Вскоре на него поступили деньги от продажи залога. Но через две недели Банк России отозвал лицензию и у этой кредитной организации. Она была признана банкротом. В результате, «ГЛОБЭКСБАНК» фактически потерял какую-либо надежду на удовлетворение своих требований и обратился в суд с жалобой на управляющего. О результате рассмотрения жалобы мы уже сказали выше.

Несмотря на доказанную (на первый взгляд) вину конкурсного управляющего, этот случай вызывает ряд вопросов ко всем сторонам процесса. Почему, вдруг, все решили, что «Алжан» был неустойчивым и находился в предбанкротном состоянии? Если не полениться, зайти на сайт ЦБ РФ и ознакомиться с отчетностью банков за 2017 и начало 2018 года, то можно прийти к выводу, что дела у «Алжана» были не так уж и плохи. В частности, он не был замечен в 2017 году в постоянном нарушении нормативов и находился в где-то четвёртой сотне по просроченным кредитам. Убытки, конечно, были. Но в тот период они наблюдались еще и у таких гигантов, как «Открытие», «Абсолют банк», «Зенит» и многих других. Так, что в слабых финансовых показателях нет ничего из ряда вон выходящего. Обычная ситуация. Поэтому, на тот момент, когда конкурсный управляющий открыл счет в банке «Алжан», последний не был нарушителем нормативов ЦБ РФ и соответствовал требованиям, указанным в Положении о порядке продажи имущества должника.

Кроме того, не стоит забывать и о том, что в то время банк имел лицензию, которая давала ему полное право осуществлять банковские операции.[3] То есть, с точки зрения ЦБ РФ он соответствовал всем требованиям.

Далее, Центробанк отозвал лицензию у вышеуказанной кредитной организации только 02 марта 2018 года.[4] Он мотивировал свое решение тем, что «Алжан» в течении года неоднократно нарушал требования ст. 7 закона о противодействии легализации преступных доходов.[5] Этот аргумент чаще всего и встречается при отзыве лицензий у банков. Однако арбитраж, обязывая управляющего выбрать надежный банк для открытия счета, не указал, что он (то есть банк, понятно) должен наряду с надежностью еще и соблюдать требования ст. 7 вышеназванного закона. В то же время суд не мог выдвинуть подобное условие. Дело в том, что о нарушении данной нормы знает только ЦБ РФ, надзирая над конкретной организацией. Больше никто эти сведения получить не может.

Ну и наконец, на сайте Банка России в принципе не было никакой информации, что в отношении данной кредитной организации применялись, какие-либо меры воздействия. Все было тихо и мирно вплоть до отзыва лицензии. Возможно, что ЦБ РФ и предъявлял какие-то претензии, но о них не было известно широкому кругу лиц. Следовательно, формально, управляющего невозможно упрекнуть в неосмотрительности и в незаконности действий.

Также выглядят «придирками» со стороны кредитора и обвинения в неосмотрительности при выборе покупателя заложенного имущества. Они основываются на том, что фирма — покупатель имела недостаточные активы, а ее выручка на момент приобретения залога не позволяла ей сделать подобное приобретение. И всё это было бы правильно, если бы не одно «но». Оно заключается в том, что приобретатель, в конце концов, оплатил реализованное имущество в середине февраля 2018 года. То есть и с этой точки зрения конкурсного управляющего нельзя обвинить в неосмотрительности. Оплата-то произошла.

С другой стороны, как говорил небезызвестный Воланд из бессмертного произведения М.А. Булгакова: «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится». Поэтому к управляющему всё-таки есть многочисленные вопросы, на которые нет ответов в судебных решениях.

По какой причине он допустил нарушение условий договора купли-продажи и передал имущество до его оплаты? Почему медлил с перечислением средств в адрес «ГЛОБЭКСБАНКА»? И так далее и тому подобное.

Кроме того, появляются и законные вопросы к покупателю. В частности, происхождение денежных средств у компании, которая до этого момента сводила концы с концами. Ну, и наконец, довольно странным выглядит отзыв лицензии после поступления крупных сумм на счета в банке. Здесь следует проверить: не было ли других зачислений на счета в этой кредитной организации прямо перед отзывом лицензии? И если таковые были — это уже вопросы к чиновникам из местного территориального управления ЦБ РФ и к их кураторам из центрального офиса.

Всё это должно решаться не в рамках обычного гражданского дела, где суд признал управляющего совершившим какие-то непонятные «незаконные действия», а в ходе уголовного расследования или хотя бы полноценной проверки материалов. Тем более, что кредитору (читай — государству) был нанесен крупный ущерб.

Арбитражный управляющий, как «жертва» выборочной преюдиции

Арбитражный суд удовлетворил обеспеченные залогом требования «Россельхозбанка» и включил его в реестр кредиторов. В качестве залога выступал крупный рогатый скот (КРС), принадлежавший должнику. В Положении о порядке и сроках реализации имущества, которое утвердил арбитраж, было указано, что животные, инфицированные лейкозом, реализуются по прямым договорам по сниженной цене. А здоровый скот, продается с торгов в соответствии с отчетом об оценке по рыночной стоимости.

До момента реализации КРС находился на ответственном хранении у местного предпринимателя. Впоследствии, управляющий реализовал этому индивидуальному предпринимателю 83 головы по цене здорового крупного рогатого скота и 276 голов — по цене инфицированного вирусом лейкоза. Однако ИП так и не оплатил товар в установленные договором сроки. Затем произошла смена управляющего. Новый управляющий подал заявление в суд и взыскал долг с предпринимателя. Но нас здесь интересует не решение о взыскании задолженности, а выводы, на которые опирался суд. Так, он признал сам факт заражения скота лейкозом и даже обвинил в этом ИП, который не обеспечил сохранность и содержание КРС и допустил его инфицирование. Этот вывод суд сделал в утвердительной форме, мотивируя отказ в удовлетворении встречных требований со стороны предпринимателя.[6] Получается, что арбитраж установил данное обстоятельство.

Тем не менее, сама реализация животных по заниженной цене возмутила РСХБ. Представители банка подали жалобу на действия управляющего в суд и потребовали признать их незаконными. В числе прочих аргументов, свидетельствующих против управляющего, банк указал тот факт, что болезнь животных должна подтверждаться только ветеринарными исследованиями. Однако их не было. Поэтому выходит, что АУ злонамеренно нанес ущерб должнику и продал здоровый скот по цене инфицированного.[7]

В свою очередь бывший управляющий и ассоциация арбитражных управляющих, выступившая на его стороне заявили, что факт болезни КРС уже подтвержден другим решением суда. Иными словами, ответчик попытался сослаться на принцип преюдиции, зафиксированный в ст. 69 АПК РФ. В соответствии с ним обстоятельства ранее, доказанные судом, не доказываются вновь, когда в деле участвуют те же лица.

Конечно, можно возразить, что РСХБ и арбитражный управляющий не участвовали в том деле. В тоже время банк фигурировал в нем в качестве третьего лица, а бывший управляющий, когда- то выступал представителем истца. Поэтому у ассоциации и у ответчика были все основания утверждать о ранее установленных обстоятельствах.

Однако этот аргумент не впечатлил арбитраж. Он встал на сторону РСХБ и пояснил, что факт заражения скота лейкозом подтверждается только соответствующим лабораторным исследованием, а не актами приема — передачи КРС. Таким образом, суд отказал в преюдиции бывшему управляющему. Несправедливо? Возможно. Хотя на самом деле арбитраж просто воспользовался своим правом, которое ему было предоставлено еще в 2009 году ВАС.[8] Почти десять лет назад в своем Постановлении № 57 ВАС указал, что суд может прийти к вводам, отличным от тех, которые были установлены в первом деле. Однако при этом, он должен указать и обосновать свои мотивы.

Но нас интересует даже не отказ в преюдиции, а непонятное поведение участников процесса. «Россельхозбанк» заявил, что скот был абсолютно здоров. При этом он не подкрепил свои слова абсолютно никакими доказательствами. В свою очередь КУ и ассоциация, также только на словах сообщили суду, что КРС был заражен лейкозом. В результате «слово» банка оказалось против такого же «слова» бывшего управляющего. Понятно, что аргументы федеральной кредитной организации оказались «весомее» доводов физлица.

При этом стороны и сам суд, который несколько раз указал, что доказательством болезни скота являются только соответствующие лабораторные исследования, даже не подумали назначить экспертизу.

Ст. 82 АПК РФ определяет, что стороны и суд (с их согласия) вправе провести экспертизу. Последняя разрешила бы спорную ситуацию. Однако почему-то участники процесса и суд решили, что сами могут легко установить болен КРС лейкозом или здоров. В итоге, управляющему было отказано в преюдиции и с него взыскан ущерб в пользу должника (читай — РСХБ).

В целом фигура управляющего в подобной ситуации выглядит менее защищенной, чем какой-нибудь крупный и влиятельный кредитор. Последний всегда сможет, опираясь на свои возможности и значимость добиться выгодного для себя решения.

Изучение судебной практики наглядно показывает, что арбитражные управляющие действительно зачастую совершают серьезные ошибки. Но саму серьезность ошибок мы можем оценивать только в свете уже вынесенных судебных решений. Как правило, управляющие действуют в соответствии с существующими представлениями о том, как надо себя вести подобной ситуации, да еще исходя из своего опыта. Однако иногда этого бывает недостаточно.

С другой стороны, и суды, рассматривая жалобы на действия арбитражных управляющих вольно или невольно подпадают под влияние особо значимых кредиторов. В результате они приводят их аргументы, нисколько не заботясь том насколько эти доводы соответствуют реальному положению вещей. В итоге мы получаем спорные судебные акты, которые при ближайшем рассмотрении являются не всегда законными.

В этой ситуации настало время уточнить права и обязанности управляющего. Придать ему более публичный характер. Например, сейчас арбитражный управляющий вынужден обращаться в полицию, чтобы попасть на территорию компании-банкрота (или в квартиру гражданина, признанного банкротом), терять драгоценное время, пока должник выводит активы или прячет свое имущество. Поэтому следует срочно внести изменения в закон об исполнительном производстве. Необходимо, предусмотреть возможность вынесения судом исполнительного документа, который управляющий может предъявить судебным приставам в ФССП для исполнения в ходе банкротства должника.

Кроме того, следует решить вопрос о порядке обжалования действий управляющего. Сейчас заинтересованные лица подают жалобы сразу в арбитражный суд. Однако учитывая публичный статус управляющего необходимо ввести обязательный досудебный порядок обжалования его действий (бездействия). Органом, рассматривающим жалобу на управляющего может стать СРО. И только, когда результат рассмотрения жалобы не удовлетворит заявителя — он может обратиться в суд. Причем, необходимо предусмотреть ответственность за подачу формальной жалобы, либо жалобы, основанной на заведомо ложных доказательствах.

Ну и наконец, следует более полно урегулировать сам правовой статус арбитражного управляющего. Ведь если исходить из требований закона о несостоятельности, управляющий является не просто участником процесса, но и публично — правовой фигурой. Он защищает интересы не только кредитора и должника, но и общества в целом. Более того, в соответствии с законом полномочия управляющего не могут быть переданы третьим лицам. То есть, он, как и судья, выступает в личном качестве. Тем самым государство, подчеркивает независимость и особый статус управляющего.

Однако, сам по себе, этот статус так до конца и не прописан в законе. В результате, значимые кредиторы и должники оказывают давление на арбитражных управляющих, чтобы вынудить их действовать по своим правилам. Кроме того, под влияние значимых участников процесса иногда подпадают и суды, которые принимают явно несправедливые решения в отношении управляющих.

В этой ситуации давно назрела пора внести в закон о несостоятельности изменения, касающиеся уточнения правового положения арбитражных управляющих. Необходимо более подробно расписать их права и обязанности, пределы полномочий, и, наконец, раскрыть механизмы исполнения обязанностей, возложенных на них государством. Ведь сегодня многие из этих процедур прописаны просто декларативно и не подкрепляются реальными полномочиями. Всё это приводит к тому, что арбитражный управляющий, зачастую, просто не в силах выполнить возложенные на него обязанности.

Данные новеллы не только повысят статус АУ, но в некоторых случаях позволят избежать несправедливого взыскания убытков с добросовестных управляющих.




[1]     Определение Арбитражного суда города Москвы по делу №А40- 93748/1630- 145Б от 14.11.2018 года


[2]     Определение Арбитражного суда г. Москвы по делу №А40- 93748/1630- 145Б от 12.04.2017 года.


[3] Ст. 12 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» № 395-1 от 02.12.1990 года.


[4] Приказ № ОД- 539 от 02.03.2018 года.


[5] Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным

   Путем, и финансированию терроризма» № 115- ФЗ от 07.08.2001 года.


[6] Решение Арбитражного суда Самарской области по делу №А55 – 7037/2018 от 06.09.2018 года


[7] Определение Арбитражного суда Самарской области по делу №А55 – 25179/2014 от 17.01.2019 года.


[8]    Постановление Пленума ВАС РФ № 57 «О некоторых процессуальных вопросах практики рассмотрения дел, связанных с неисполнением либо ненадлежащим исполнением договорных обязательств» от 23.07.2009 года.



Хотите продать долг? Разместите бесплатно объявление в телеграм-группе "Маркетплейс долгов"