Суд определил, когда должник становится банкротом по-настоящему

До Верховного Суда РФ дошло дело о банкротстве компании, которое было прекращено нижестоящими инстанциями. Суды сочли, что продолжать процедуру несостоятельности должника невозможно, поскольку у него нет имущества для ее финансирования. Кредитор также отказался тратить деньги на продолжение процедуры. И хотя у компании были заключены договоры залога с кредитором, суды указали, что их наличие не свидетельствует о том, что на момент инициации процедуры несостоятельности должник владел и пользовался имуществом.

В 2015 году организация заключила договор кредитной линии с банком. К банкротству привела невозможность погасить задолженность по займу: ее размер достиг 389,7 млн руб. Кредит был обеспечен залогом недвижимости.

ВС РФ не согласился с решениями первой, апелляционной и кассационной инстанций. Он согласился с тем, что суд имеет право прекращать процедуру банкротства из-за недостаточности имущества должника и при отказе кредитора продолжать ее финансирование (абз. 8 ч. 1 ст. 57 Закона о банкротстве). Но суды обязаны установить факт того, что имущества должника для проведения процедуры банкротства действительно недостаточно.

Банк просил продолжить процедуру за счет средств залогового имущества. Он представил выписку из ЕГРН, где было указано, что компания выступает правообладателем семи объектов недвижимости. Все они переданы в залог в пользу банка. Суды отказывали признавать недвижимость во владении должника, потому как в выписке ЕГРН отсутствовала подпись уполномоченного лица. ВС отметил, что это формальный подход: компания была обязана сама представить доказательства того, что имущества нет в ее распоряжении. Это не входит в обязанности кредитора. Поскольку доказательств отсутствия недвижимости нет, высшая инстанция сочла, что у должника есть имущество для продолжения процедуры банкротства.

Для прекращения производства по делу о банкротстве необходима совокупность обстоятельств: отсутствие у должника имущества, а также отсутствие согласия кредитора на финансирование. При этом второй вопрос (о наличии или отсутствии согласия на финансирование) подлежит исследованию только в том случае, если достоверно установлено, что имущество необходимой стоимости у должника отсутствует, говорит партнер АБ «Бартолиус» Наталья Васильева.

Юрист отмечает, что в ряде российских арбитражных судов (например, Московского региона) сложилась особая практика введения процедуры банкротства в случае, если ее инициатором выступает кредитор. Часто в таких случаях суды требуют в обязательном порядке представить согласие кредитора о финансировании процедуры и внести деньги на депозит суда без какой-либо привязки к вопросу об отсутствии или наличии у должника имущества. И хотя ВС РФ в деле № 305-ЭС20-17918 от 20 февраля 2021 года подчеркивал, что согласие кредитора на финансирование необходимо лишь в тех случаях, когда у должника отсутствует имущество, правило о предоставлении согласия кредитора на финансирование процедуры надежно закрепилось на практике.

Наталья Васильева также указывает, что дебиторская задолженность часто не рассматривается судами в качестве «внушающего доверие имущества». Возможность подачи заявления о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности также не рассматривается как «надежный» источник пополнения конкурсной массы, поскольку является лишь предположительным источником, не свидетельствующим о достаточности имущества. Приоритет отдается любому регистрируемому имуществу (недвижимость, транспорт).