А вы уголовной ответственности не боитесь? Опрос ДОЛГ.РФ

2931
Время чтения - 9 минут
Узнайте, за сколько можно продать ваш долг в телеграм-чате Долг.рф

Государственная дума РФ приняла в III чтении законопроект, который ужесточает санкции для арбитражных управляющих и бенефициаров компаний-банкротов за преднамеренное банкротство и грубые нарушения процедуры удовлетворения имущественных прав кредиторов. Речь идет не только дисквалификации и внушительных штрафах (до 2 млн рублей), но и лишении свободы на срок до 4-7 лет. ДОЛГ.РФ решил узнать у экспертов, насколько остро сегодня стоит проблема «криминальных» нарушений в банкротстве и как они относится к такому ужесточению?


Юрий Федоров, партнер, руководитель практики правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры»:

— Господствующая в правоприменительной практике доктрина фактически не признаёт ограниченную ответственность участников юридического лица, а предпринимательский риск нередко приравнивает к умыслу. При таких обстоятельствах для установления «криминальных» нарушений со стороны кого-то из лиц, участвующих в деле о банкротстве, особого усердия не требуется. Поэтому проблема действительно острая, в том числе и из-за часто встречающихся перегибов и эксцессов в работе исполнителей.

Известно, что декриминализации способствует не столько тяжесть наказания, сколько его неотвратимость. Неэффективность существующих мер борьбы с преднамеренным банкротством произрастает из сложности применения действующих норм, связанных с отсутствием действенных методик выявления квалифицирующих признаков правонарушения. С 2004 года используется временная методика, основанная на примитивном коэффициентном анализе показателей бухгалтерского баланса и ей по сей день не найдено современной замены. Отсутствие сколько-нибудь эффективной альтернативы подводит к очевидной мысли, что решение проблемы требует более принципиальных изменений, чем простое увеличение наказания.

Сергей Мосолкин, арбитражный управляющий:

— Что касается проблемы «криминальных» банкротств, то она имеет место быть. Но она возникла не из-за недостаточности наказания, а из-за устройства самого института банкротства. Он сегодня закрытый и «серый», что дает недобросовестным собственникам, учредителям и арбитражным управляющим много возможностей для сомнительных с точки зрения закона «маневров».

Кроме этого, вводя усиленную ответственность только для одной стороны участников банкротства, надо понимать, что арбитражного управляющего сегодня выбирают кредиторы. И именно они указывают, что и как ему делать. Когда АУ отклоняется от указанного направления — жалоба и дисквалификация. В связи с этим правильно ли ужесточать ответственность для арбитражников?

На мой взгляд, ужесточение наказания – излишняя мера. Чтобы привлечь арбитражного управляющего к ответственности, есть жалобы в арбитражный суд. За нанесение ущерба АУ отвечает личным имуществом, а также отвечает его СРО и страховая компания. Уж с кого-то из этих трех субъектов можно получить деньги. Зачем тогда сажать? В качестве превентивной меры, чтобы всех остальных напугать? Но почему не смотреть не вопрос глубже, и не начинать работу на этапах, когда нарушения только совершаются, а не уже идет банкротство. Почему не отрегулировать законодательство так, чтобы исключить возможность вывода активов, хищений, сомнительных сделок? Это будет куда более эффективной мерой, нежели ужесточение наказания за преднамеренное банкротство.

Сергей Галкин, кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры предпринимательского и корпоративного права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), руководитель Центра правовых исследований банкротства Университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА), адвокат:

— Нарушение положений действующего законодательства в сфере отношений несостоятельности в настоящее время является распространенным явлением в отечественной деловой и правоприменительной практике. Подтверждением тому выступает, в частности, достаточно большое количество рассматриваемых арбитражными судами обособленных споров о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по его долгам, об оспаривании сделок и действий должника по специальным банкротным основаниям.

С другой стороны, анализ правоприменительной практики следственных органов показывает, что «банкротные» составы преступлений не являются полноценно «рабочими» в том смысле, что обвинительных приговоров по ст. ст. 196 и 195 УК РФ значительно меньше, чем, скажем, по мошенничеству или незаконному получению кредита. Во многом это объясняется спецификой доказывания по ст. ст. 196 и 195 УК РФ, предусматривающей необходимость экспертного анализа финансового состояния должника в разные периоды его хозяйствования, процессуальной оценки сугубо хозяйственных решений руководства должника, а также привычным использованием следственными органами каучуковой в этом смысле статьи 159 УК РФ.

Идея законопроекта состоит, на мой взгляд, не только и не столько в ужесточении законодательства за преступления, предусмотренные ст. ст. 195 и 196 УК РФ. Политико-правовой смысл идеи шире – создать полноценный уголовно-правовой механизм борьбы с правонарушениями в банкротной сфере, построенный на привлечении к уголовной ответственности за неправомерные действия при банкротстве и преднамеренное банкротство прежде всего контролирующих должника лиц как субъектов, извлекающих в первую очередь выгоду от преступления.

Составной частью такого механизма должно выступить, по мнению законодателя, во-первых, привлечение к уголовной ответственности в качестве соучастников арбитражных управляющих, обслуживающих специалистов, которые действуют в составе группы лиц по предварительному сговору или организованной группой. Во-вторых, специальная возможность освобождения от уголовной ответственности по ст. 196 УК РФ лица, которое раскрыло бенефициара преступления, обстоятельства преступления, сведения об имуществе бенефициара, объем которого обеспечил реальное возмещение причиненного этим преступлением ущерба.

В-третьих, его ориентированность не только на привлечение виновных лиц к уголовной ответственности, но и на возмещение имущественного ущерба потерпевшим (по сути, кредиторам) в рамках уголовного процесса. Такая идея законодателя, на мой взгляд, может быть поддержана, в том числе, хотя бы с учетом того, что в большинстве случаев решения арбитражных судов о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности остаются фактически неисполненными, а применение специальных составов преступлений вместо каучуковой ст. 159 УК РФ в полной мере отвечает требованию законности и справедливости уголовного наказания. Предположу, что при условии вступления в силу указанного законопроекта много вопросов возникнет в процессе применения соответствующих норм, что должно быть нивелировано Верховным Судов РФ за счет соответствующих разъяснений.

Именно синтез норм и целевых разъяснений ВС РФ даст нужный правовой эффект и устранит возможные негативные моменты. К примеру, разъяснения будет требовать вопрос о том, каким образом будет определяться контролирующее должника лицо для целей ст. ст. 195 и 196 УК РФ, в каком объеме должен учитываться так называемый фактический контроль, используемый в конкурсном и гражданском законодательстве, чем заменить используемые в арбитражном процессе доказательственные презумпции контроля, как обеспечить непротиворечивое и последовательное соотношение уголовного производства с производством по делу о банкротстве, в том числе по вопросу защиты прав кредиторов на получение удовлетворения своих требований за счет конкурсной массы, имущества контролирующего должника лица, подлежат ли привлечению к уголовной ответственности лица, контролирующие должников-индивидуальных предпринимателей с учетом того, что их привлечение к субсидиарной ответственности по нормам законодательства о банкротстве формально невозможно и так далее.

Павел Двойченков, адвокат, соруководитель практики «Антикризисная защита бизнеса» компании «Бендерский и партнеры»:

— В настоящее время общий тренд в делах о банкротстве — это привлечение контролирующих лиц к ответственности по долгам должника. Как правило, такая ответственность наступает по причине недобросовестных действий менеджмента, которые своими действиями доводят компанию до банкротства.

Касаемо ответственности за подобного рода действия или бездействие, необходимо понимать, что существует очень тонкая грань между недобросовестными действиями, влекущими гражданско-правовые и уголовные последствия, и выделить остроту именно криминальных нарушений в доведении компании до банкротства не так легко.

Стоит отметить, что кредиторы и управляющие не так часто используют уголовный механизм привлечения контролирующих лиц к ответственности. Достаточно сравнить количество дел, где контролирующие лица привлекаются к субсидиарной ответственности, с количеством уголовных дел за преднамеренное банкротство, и становится понятно, что к уголовной ответственности привлекаются единицы. Это отмечено и в пояснительной записке к принятому законопроекту.

Косвенно это можно связать и с тем, что арбитражные управляющие, которые и делают заключения о наличии признаков преднамеренного или фиктивного банкротства, на первых этапах подходят к этой процедуре формально и глубоко признак не изучают. Как итог – их и не обнаруживают. Также это связанно с тем, что действующие нормы уголовного закона применяются избирательно, так как требуют высокой квалификации лиц, ведущих данные дела, и о массовости подобных дел говорить не приходится.

Вместе с тем стоит отметить, что ответственность за нарушения в рамках самого дела о банкротстве до принятия законопроекта касалась только руководителей или собственников организации за период до введения конкурсной процедуры. Проблема злоупотреблений в рамках управляющими самостоятельно или совместно с должником/кредитором уголовным законом не регламентировалась, что допускало возможности злоупотреблений в деле, например, по отчуждению за бесценок активов должника «нужному» кредитору или лицу.

Павел Замалаев, арбитражный управляющий, член «Саморегулируемой организации арбитражных управляющих ЦФО»:

— На мой взгляд, как таковой, проблемы криминальных банкротств не существует. Конечно, есть отдельные случаи нарушения закона, но их не так много, чтобы говорить о проблеме криминальных банкротств.

В части составов преступлений, связанных с проведением процедур банкротства, есть другая проблема — неготовность или нежелание правоохранителей работать по соответствующим составам. Ни для кого не секрет, что в абсолютном большинстве случаев после направления в правоохранительные органы заявления о наличии признаков преднамеренного банкротства арбитражный управляющий получает постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Причем такие постановления всегда формальны.

Принять новый закон сильно проще, чем обеспечить общеобязательность и исполнение уже существующего. Пока же получается, что имеющийся закон работает выборочно. Но у общества в целом, и у кредиторов в частности, как у непосредственных участников процедур банкротства, есть запрос: обеспечить исполнение действующего законодательства с целью увеличения процента погашения требований (на сегодня около 4%). И государство, реагируя на запрос общества, вместо того чтобы «настроить» работу системы по исполнению уже существующего закона, что довольно сложно, идет по пути ужесточения ответственности. Что, соответственно, проще: приняли новый закон и забыли – на запрос ответили, а как он, закон, будет работать — не важно.

К ужесточению ответственности я отношусь отрицательно. С учетом изложенного выше приведу простой пример. Штраф за брошенный из окна автомобиля окурок — 3 тыс. руб., об этом мало кто знает, поэтому мы видим, как водители, без лишнего стеснения выбрасывают окурки на дорогу.

Что-то поменяется, если штраф станет 5 тыс. руб. или 10? Нет. Не поменяется до тех пор, пока за выброшенные окурки не начнут привлекать к ответственности. Причем каждого, кто бросил такой окурок. Размер ответственности не так важен. Даже если это будет 1 тыс. руб., но к ответственности будет привлекаться каждый, нарушивший запрет, норма начнет работать, а водители перестанут выбрасывать из окон окурки.

Так и с предлагаемым ужесточением ответственности за нарушения закона в процедурах банкротства. Проблема не в том, что санкция недостаточно суровая, проблема в том, что закон по факту не работает. И «настройка» системы по исполнению уже действующего законодательства — вот, на мой взгляд, правильная точка для приложения усилий со стороны государства.
Хотите продать долг? Разместите бесплатно объявление в телеграм-группе "Маркетплейс долгов"