Почему в России сложно взыскивать долги?

ФССП отчиталась о работе за 2020 год. Цифры неутешительные: нагрузка на приставов продолжает расти (110,8 млн дел), число жалоб на их работу растет, а эффективность взыскания долгов падает. ДОЛГ.РФ спросил у экспертов отрасли, почему, на их взгляд, процент взыскания долгов в РФ (и с физлиц, и с юрлиц) в несколько раз ниже, чем в европейских странах? И следует ли России использовать опыт зарубежных стран и внедрить институт частных судебных приставов?

Владимир Гамза, председатель Совета ТПП РФ по финансово-промышленной и инвестиционной политике:

— Ответ содержится уже в самом вопросе. У государственных судебных приставов запредельная нагрузка. Они не в состоянии эффективно справиться со своей работой, это физически невозможно. Из-за высокой нагрузки приставы вынуждены выполнять свою работу больше формально, а не результативно.

Внедрение в России института частных судебных приставов обсуждается уже несколько лет. Предполагается, что в ведении ФССП останутся все споры, так или иначе связанные с государством. А взыскания по спорам организаций друг с другом, граждан друг с другом или споры между организациями и гражданами следовало бы передать в руки частных судебных приставов. Главная проблема внедрения частных судебных приставов в России — это необходимость защитить неквалифицированных взыскателей и должников. Но эта проблема решается правом выбора. Неквалифицированные взыскатели и должники смогут сами определить, кто будет вести их дела: частные или государственные приставы. Таким образом, их права будут защищены, поскольку они самостоятельно выберут, сотрудничество с кем из приставов для них будет лучшим.

Управляющий партнер юридической компании «Неделько и партнеры», член московской «Деловой России» Василий Неделько:

— На сегодняшний день мы как юристы знаем, что обращаться в ФССП для взыскания чего-либо – это самое последнее дело, потому что дело о взыскании просто ляжет мертвым грузом. У каждого пристава перенасыщенность делами, поэтому, когда к нему поступает очередной документ, он тонет в папке предыдущих дел. И для того, чтобы человек фактически получил какое-то движение по своему вопросу, с судебным приставом все начинают договариваться, пытаться как-то его мотивировать. То есть такие простые вещи, как арест всех счетов, запрет на выезд за границу — всего этого добиться сложно. Приходится постоянно записываться к приставам, выяснять у них, почему они не делают ничего. Фактически постоянно писать жалобы на бездействие, ходить на приемы. То есть это нужно много времени и сил, чтобы это делать.

Никогда не сталкивался с частными судебными приставами, но мне кажется, что эти люди в отличие от государственных служащих, были бы заинтересованы в исполнении. У них были бы какие-то инструменты свои для этого. Наверное, аналогом частных судебных приставов можно назвать коллекторов. Будут частные судебные приставы — будет конкуренция и интерес к взысканию. Но я бы не стал ограничивать деятельность частных приставов только юридическими компаниями. В таком виде институт не будет работать эффективно. Если есть юридические лица — там есть какое-то имущество, которое можно взыскать. Если имущества нет, то можно работать через банкротство. По крайней мере, там будет конкурсный управляющий, с ним можно взаимодействовать. С физическими же лицами сложнее. И еще один момент: если мы говорим о взыскании с юридического лица, бывает так, что в конце все заканчивается привлечением к субсидиарной ответственности руководства и собственников, а ими частные приставы заниматься не смогут. Получается замкнутый круг.

Анатолий Ний, арбитражный управляющий, судебно-экономический эксперт, судебно-оценочный эксперт:

— Во-первых, у них очень плохо налажено взаимодействие между собой. Если нужно искать имущество в каком-то другом регионе, процедура растягивается, потому что запрос от одного регионального подразделения в другое могут рассматриваться и год, и полтора. Я лично сталкивался с такими примерами в своей работе.

Во-вторых, у приставов отсутствует финансовая мотивация. Базовая ставка на этой должности — 20 тыс. рублей, при этом на исполнении у одного пристава до 1 тыс. дел находится. Ну вряд ли кто-то за такой оклад будет сильно усердствовать. Получая 50 тыс. рублей, я думаю, работа шла бы эффективнее и не было бы коррупции в системе. Потому что практика дополнительного поощрения приставов, чтобы ускорить производство, является, к сожалению, весьма распространенной.

И третья проблема — текучка кадров. Те, специалисты, которые имеют опыт во взыскании, розыске активов должников, как правило, долго не задерживаются в ФССП. Набираясь компетенций, подыскивают для себя более высокооплачиваемые должности. А начинающие специалисты, конечно, работают медленнее и менее эффективно, потому что им нужно разобраться и вникнуть.

Институт частных судебных приставов смог бы решить многие проблемы, которые существуют сейчас в исполнительных производствах. Например, частные судебные приставы могли бы привлекать дополнительных специалистов к работе – частных детективов и других. Кроме этого, имея перспективу получить хороший процент от суммы реального взыскания, они были бы более мотивированы. Мне, как арбитражному управляющему, было бы комфортнее работать с частными приставами, нежели с государственными. Их не нужно было бы постоянно «трясти», напоминать, что нужно делать.

Кирилл Малиношевский, старший юрист TAXmanager, член Президиума Ассоциации специалистов по работе с проблемными активами:

— Можно долго заниматься любимым делом всех чиновников и экспертов, строить графики, высчитывать коэффициенты, применять математический анализ и так далее, но ответ до безобразия прост: на эффективную работу приставов влияют два основных фактора.

Первый фактор, это всевозрастающая нагрузка на судебную систему (как на арбитражные, так и на суды общей юрисдикции), а как следствие и на ФССП.

Не надо обладать академическими знаниями, чтобы проверить это утверждение. Достаточно обратиться к статистике, которую привел председатель ВС РФ Вячеслав Лебедев на недавнем совещании судей. Глава ВС РФ заявил, что в 2020-м было рассмотрено больше дел, чем в 2019-м. Так, число гражданских дел увеличилось на 2 млн. При этом с 1,7 млн до 9 млн выросло число дел, связанных с взысканием долгов по кредиту (экономика-то хромает).

Второй немаловажный фактор, это экономический кризис и санкции, которые не покидают территорию Россию уже на протяжении многих лет, про коронавирус так вообще умолчу. И что же получается: у большинства должников – как физических, так и юридических лиц – в таких условиях попросту отсутствует ликвидное имущества и доходы, на которое возможно обратить взыскание.

Эти два фактора, влияющие на работу приставов (судебная нагрузка и общее экономическое состояние), явно не улучшатся в ближайшие годы, а даже наоборот будут расти по восходящей экспоненте, что в будущем еще больше скажется на эффективности процедур взыскания с должников.

Может ли в такой ситуации помочь иностранный опыт? Применение иностранного опыта не стоит исключать из списка действенных «лекарств», но как при любом медикаментозном лечении необходимо осторожно подходить ко многим вопросам. Необходимо учесть многие факторы, все-таки различия между нами и иностранными юрисдикциями (используемыми правовыми механизмами) велики.

Но в любом случае, сложившаяся «острая» ситуация со взысканиями должна подтолкнуть законодателей к решению проблемы, которая может в скором времени просто «рвануть». Навалившаяся на приставов нагрузка (а ведь они тоже люди) приводит к увеличению ошибок в их деятельности, которые связаны с нарушением прав и законных интересов участников исполнительного производства. Такие ошибки приставов показывают, что внутри самой исполнительной системы, а также в регулировании ее деятельности, есть пробелы, требующие определенного вмешательства и изменения. Так что не исключаю, что введение института частных приставов могло бы стать той чудодейственной пилюлей, которая бы разгрузила службу судебных приставов и помогла минимизировать ошибки, существующие в рамках исполнительного производства.

Екатерина Шепелева, кандидат юридических наук, эксперт программы международная экономическая безопасность ИМЭБ РУДН:

— В России чрезвычайно растянуто досудебное общение с должником. У европейских кредиторов она может занимать максимум 90 дней у банка и еще 90 дней у коллектора. Потом дело уходит в суд. В России она может длиться до 720 дней.

В Европе, например, электронное судопроизводство действует очень быстро, особенно по стандартным банковским долгам. Никакие документы не рассылаются почтой, судебное дело занимает в среднем 7-10 дней. В России даже упрощенное приказное производство, на которое приходится 30% дел по кредитным отношениям, занимает в лучшем случае 2-3 месяца, а исковой процесс может затянуться на год с лишним.

Кроме того, получение судебного решения в Европе на 90% гарантирует успешное взыскание. В большинстве стран есть действенные механизмы исполнения судебного решения – автоматический арест счетов, реестры собственности и банковских счетов. В России наоборот: кредитору легко выиграть дело и получить судебное решение или приказ, но очень сложно добиться его исполнения.

При этом у европейских кредиторов и взыскателей есть широкий доступ к контактной и имущественной информации, которая позволяет быстро найти и идентифицировать должника, оценить его имущественный статус – действительно ли он не имеет источника доходов? У должника же практически нет возможности скрыться.

В России же кредитор не может официально получить актуальный номер телефона должника, установить место его проживания или работы, если они отличаются от указанных в договоре, поэтому 80% российских должников не могут найти.

Таким образом суть эффективности работы института судебных приставов в России заключается не в создании новых структур (в данном случае, института частных судебных приставов), а, в основном, в корректировке законодательства, регулирующего различные аспекты работы указанного механизма.

Алексей Халимон, юрист, партнер адвокатского бюро «Халимон и партнеры»:

— Система исполнения судебных решений очевидно перегружена и продолжает загружаться. В соответствии с государственной программой «Юстиция», процент оконченных исполнительных производств должен превышать 48%, но до такого результата пока еще очень далеко, и в связи с возрастающей нагрузкой процент исполненных решений будет также уменьшаться.

Возрастающая нагрузка на приставов связана с увеличением числа судебных разбирательств: у населения и бизнеса становится все меньше денежных средств для исполнения налоговых и иных обязательств – растет объем просрочки и, соответственно, количество споров. Так, согласно исследованию БКИ «Эквифакс», объем просроченной задолженности физических лиц вырос с начала 2020 года на 20% и сейчас находится в пределах 935—940 млрд рублей.

При этом приставы в нынешней системе защищены при предъявлении к ним исков об убытках, возникших по вине приставов, так как суды почти всегда отказывают в удовлетворении таких исков. Это и порождает у приставов чувство некой безнаказанности при исполнении обязанностей.

Другим демотиватором является оплата труда приставов и отсутствие существенных стимулирующих выплат, которые могли быть привязаны, например, к сумме найденного и реализованного имущества.

Введение института частных приставов может позитивно сказаться на исполнение судебных актов, так как он позволит существенно снизить нагрузку на судебного пристава и оптимизировать бюджетные расходы. Однако для этого необходимо проработанное нормативно-правовое регулирование, контроль со стороны государства, в том числе, лицензирование, определенное разграничение полномочий между государственной и частной системами исполнения.

Между тем, нельзя не исключать и негативного исхода, если, например, введение института пойдет по тому же пути, что и урегулирование коллекторской деятельности: постоянное изменение и дополнение законодательства, которое ни к каким результатам не приведет. Также нельзя исключать и коррупциогенный фактор при осуществлении деятельности частными приставами.