Алексей Шаров: «Главный критерий стоимости долга – ликвидность»

В 2021 году суды приняли к производству заявления о несостоятельности 47,4 тыс. компаний, 216,7 тыс. граждан и 4,5 тыс. индивидуальных предпринимателей. Их совокупная задолженность составила 1,57 трлн рублей. Сколько в этой сумме ликвидных долгов, которые можно будет продать или погасить в ходе банкротства? Ответ на этот вопрос могут дать эксперты по оценке дебиторской задолженности. Как на сегодняшний день происходит оценка долгов, что влияет на их рыночную стоимость и почему их оценку пока нельзя поручить искусственному интеллекту – об этом в интервью Долг.рф рассказал генеральный директор ООО «Аверта Групп» Алексей Шаров.

— Алексей Александрович, давайте начнем с азов. Для чего вообще оценивают долги и что такое цена долга – стоимость, за которую его можно продать на рынке или просто бухгалтерский термин?

— Долги оценивают для покупки или продажи либо для разрешения какого-либо спора между хозяйствующими субъектами. В этом смысле цена долга – это, скорее, разговорное понятие, которое отражает намерение совершить с этим долгом сделку. У каждого долга есть номинал, то есть та сумма, которая зафиксирована в документах. При этом его стоимость, в зависимости от различных условий, может кардинально отличаться от номинальной.

— Что влияет на стоимость долга?

— В оценке есть понятие «основные ценообразующие факторы». Это то, что влияет на стоимость. Таких факторов может быть множество. Это состояние заемщика, наличие обеспечения, признание долга (судебное решение), срок давности и даже географическое расположение залога. Например, квартира в районе Садового кольца будет дороже квартиры в спальном районе.

Иными словами, стоимость долга зависит от его ликвидности, которая зависит от того, возвратный он или невозвратный, обеспечен или не обеспечен. Если обеспечен, то чем, каким имуществом, в каком состоянии находится в данный момент это имущество. Если в качестве обеспечения выступает техника, то необходимо выяснить, в каком состоянии находится эта техника, как она хранится, в каком состоянии она будет на момент погашения долга. Если состояние залога неудовлетворительное, то ликвидность долга может быть невысокой. Плюс нужно учесть пени и штрафы, начисленные за время просрочки, финансовое состояние самого должника и т.д. В зависимости от этих данных дисконт к долгу может достигать и 98% – так называемые «мусорные долги».

— Получается, что при оценке долгов преобладает так называемый «доходный» подход?

— Совершенно верно. Доходный подход позволяет ответить на базовый вопрос: сколько денег может заработать инвестор, приобретя данный долг. Использовать в чистом виде затратный или сравнительный подходы затруднительно, поскольку каждый долг уникален, и рынок долгов, с понятной статистикой и прозрачной информацией, пока не сформирован. Мы не можем посмотреть статистику и узнать, по какой цене совершались сделки купли-продажи аналогичных долгов, скажем, за полгода-год – нет достоверной информации. Поэтому каждый долг мы оцениваем индивидуально, определяя ту капитализацию, ту доходную часть, которую может получить инвестор вследствие приобретения данного долга.

— В традиционной экономике рыночная стоимость продукта – это то, сколько за него готовы заплатить. Насколько точно можно оценить рыночную стоимость долга, если нет рынка как такового?

— Отчасти эти не так. Рынок в определенном понимании есть. То есть существуют площадки по реализации торгов, есть «Федресурс», на котором регулярно публикуются результаты торгов дебиторской задолженностью. И разумеется, мы пользуемся этими данными. Но их недостаточно, чтобы «вскрыть» всю структуру долга, понять его историю и природу, поэтому при оценке мы используем все более-менее достоверные данные, которые удается найти.

Что касается точности оценки. Рыночная стоимость долга, если исходить из самого определения, – это не цена сделки, а наиболее вероятная цена для реализации сделки. То есть это некая рекомендованная цена, полученная исходя из анализа рынка экспертом. К примеру, если в отчете эксперта будет указано, что долг стоит пять миллионов рублей, но при этом есть всего один инвестор, готовый заплатить за него один миллион, то со стороны продавца будет некорректно настаивать на заключении эксперта, потому что в этот момент времени его цена, что называется, «не в рынке». Но иметь на руках заключение эксперта важно, потому что именно в нем содержится объективная оценка долга. Покупатель и продавец могут называть любые суммы, но это будет просто их личное мнение. А оценка эксперта – это результат всестороннего исследования, по методикам, шкале ликвидности и т.д. Именно с нее начинается обсуждение будущей сделки.

— Давайте вернемся к рынку долгов. И Вы, и другие специалисты сегодня констатируют, что долги в России уже продаются, но долгового рынка пока нет. Почему, на Ваш взгляд, этот рынок до сих пор не заработал и что нужно сделать, чтобы он появился?

— Ключевой момент – открытость данных. Когда на рынке недостаточно открытой информации, например, по совершенным сделкам, по их участкам, по долгам и их структуре, то у участников рынка нет возможности анализировать ситуацию, делать прогнозы и т.д. Если в России появится единый реестр долговых обязательств, который будет открыт и, пользуясь которым, можно будет проанализировать, за сколько долги подобной категории или подобной классификации были отчуждены, к примеру, за последний год, кто был должником и кредитором, что это были за долги и с каким обеспечением, тогда и появится рынок. То есть, когда будет доступен некий массив открытой информации, которым может воспользоваться любой кредитор, должник или инвестор. Без этой информации сделать суждение относительно объективности той или иной оценки сложно, будет только мнение покупателя и мнение продавца.

Кроме того, чтобы рынок долгов заработал, его необходимо четко формализовать, то есть законодательно прописать условия его работы, всех игроков и все алгоритмы. Говоря по-простому, нужно «зарегулировать» этот рынок. А для этого нужна политическая воля. Должны быть разработаны специальные законодательные акты, выделены и описаны отдельные участники рынка – продавцы, инвесторы, коллекторы, взыскатели, оценщики и т.д. Должно быть прописано, какими знаниями навыками и компетенциями они должны обладать, каким образом они действуют, по каким регламентам, как подтверждают свою компетенцию и т.д. Когда это регулирование будет четко прописано и понятно, тогда и заработает институт рынка долгов.

— Сейчас много говорится про цифровизацию экономики, уже появились платформы, где можно оценить и продать долг. На Ваш взгляд, реально ли сегодня, при нынешнем уровне прозрачности экономики и ограниченном доступе к персональным и бухгалтерским данным компаний и физлиц, автоматизировать и унифицировать процесс оценки долгов? Или без человека здесь пока не обойтись?

— Процесс оценки сегодня хорошо автоматизирован для типичных объектов, например квартир, для которых в том числе есть большой рынок. И то, для нетипичной квартиры (расположение – одна в поселке, печное отопление, сложная перепланировка) программа не поможет.

Для объектов столь «уникальных», как долг, сложно запрограммировать влияние тех или иных параметров. Например, долг может быть обеспечен дорогим активов, который впоследствии был утрачен или арестован. Судебное решение по долгу есть, а должник в бегах и как истребовать этот долг – вопрос. Залог по долгу дорогой, но оспаривается на дату оценки долга. Все эти вопросы решает специалист, который погружается в историю долга, изучает актуальную судебную практику и только в конце переходит непосредственно к расчетам.

К примеру, когда речь идет о вексельных долгах, мы анализируем, насколько векселедатель и его нынешнее финансовое состояние позволяют «подтвердить» ту сумму, которая отражена в векселе. В нашей практике нередки случаи, когда вексель выдавался под ценные бумаги. Внешне все четко и надежно. Но когда начинали разбираться, а что же является подтверждением той суммы, которая была зафиксирована, то возникает много вопросов к ликвидности долга.

Любой автоматизированной системе выявить эти «узкие» места будет достаточно сложно. Может быть, через какое-то время это получится, но сейчас искусственный интеллект на это не способен, потому что он делает анализ по ключевым поверхностям метрикам.

К примеру, есть такие платформы как СБИС, СПАРК, которые показывают некую поверхностную картину финансового состояния конкретного предприятия, но реальную ситуацию мы сможем увидеть только из бухгалтерской отчетности – из метрик, которые действительно влияют на текущее финансовое состояние предприятия. Это текущая кредиторская и дебиторская задолженность, из чего она складывается, краткосрочная или долгосрочная, наличие плана развития, платежеспособность дебиторов и т.д. И мы не просто берем ключевые метрики из баланса, а разбираемся, каким образом сейчас происходит жизнедеятельность предприятия.

То есть в сложных и нестандартных долгах автоматический анализ сделать пока достаточно сложно.

— Пандемия коронавируса резко ухудшила ситуацию в экономике, с закрытием границ и остановкой предприятий начали «рваться» хозяйственные цепочки, не исполняться контракты. Привело ли это к росту спроса на услуги по оценке долгов?

— Да, рост есть, и он ощутимый. Мы выделили три группы долгов, где ожидается наиболее высокая динамика роста. Первая – это проблемные долги банков, причем долги как юридических лиц, так и физических. Вторая группа – дебиторская задолженность предприятий-банкротов. Из-за происходящих в экономике событий количество предприятий, которые на сегодня не готовы выполнить свои обязательства, к сожалению, быстро растет. Их неисполненные обязательства, по образцу работы «пищевой цепочки», в итоге спровоцируют рост долгов и у их контрагентов и так далее. По нашим прогнозам, в этом сегменте будет наиболее высокая динамика прироста долгов.

И третий сегмент, который будет расти, – это услуги по оценке спорных договоров цессии, проверки на «рыночность» условий договоров, оценки векселей. С ростом угрозы возникновения просроченных обязательств многие векселедержатели захотят проверить, насколько их вексель обеспечен и какими активами.