Евгений Суворов: «Суд должен иметь возможность утвердить соглашение о реструктуризации, даже если отдельные кредиторы будут против»

Необходимость реформирования института банкротства в России является общепризнанной. Однако взгляды на то, как должна быть проведена эта реформа, у законодателей, экспертов и представителей профессионального сообщества во многом разнятся. Особенно очевидны эти противоречия стали в рамках обсуждения нового законопроекта о несостоятельности, который предложило Минэкономразвития. В качестве альтернативы этому документу, уже вызвавшему немало споров, Институт реструктуризации и банкротства предложил свой законопроект. О том, как положения альтернативного законопроекта сформулированы на основе поручений Президента России, ДОЛГ.РФ поговорил с одним из его авторов, кандидатом юридических наук, доцентом кафедры гражданского права Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА), партнером юридической фирмы «Синум АДВ» Евгением Суворовым.

— В альтернативном законопроекте вы предлагаете ввести балльную оценку арбитражных управляющих, а за критерии взять время проведения процедуры и процент повышения продажи имущества должников. Являются ли эти факторы объективными? Ведь время процедуры нередко зависит не от управляющего, а от загруженности судов.

— Эти критерии в любом случае являются показателями эффективности. Так, применительно к сроку при двух одинаково проведенных (по результату) процедурах более эффективным будет признана деятельность того управляющего, который смог добиться результата быстрее. А повышение цены продажи свидетельствует о создании условий для конкуренции, что зависит от управляющего. Одновременно, конечно же, следует отказаться от привязки начальной цены к рыночной и начинать со стоимости, сниженной с учетом стрессового характера актива. Оба критерия в конечном счете направлены на решение известных проблем: затягивание процедур с точки зрения извлечения дополнительных преимуществ, контролируемые торги, препятствующие конкуренции.

В то же время балльно-рейтинговая система не предполагает абсолютность каждого из критериев. Вопрос значимости критерия это в том числе вопрос относительной независимости названных факторов от управляющего. Грамотная формула должна давать каждому из критериев такой вес и значимость, которые соответствуют уровню зависимости фактора от деятельности управляющего. Разве плохо стимулировать профессионалов проводить процедуры оперативно и максимально эффективно? Если нет, то вопрос только в деталях, учитываемых в формуле. Это, кстати, законопроектом еще не предлагалось.

Ну и, наконец, напомню, что проект подготовлен в рамках поручений Президента РФ от 05.12.2019, где прямо указано на необходимость «создания регистра результатов эффективности и законности деятельности АУ с возможностью их балльного оценивания и ранжирования на основе объективных показателей».

— Активно обсуждается идея создания маркетплейса с банкротными лотами, вы предлагаете дополнить его краудфандинговыми решениями. Ранее такой идеи никто не высказывал, это ваша собственная разработка или такие инструменты применялись в зарубежной практике?

— Да, это наша собственная разработка. В целом вопрос соединения финансового и банкротного рынков нас занимает довольно давно, результатом чего стало, в том числе, предложение синтезировать краудфандинг и саму продажу.

Механизм будет работать так: после выставления лота на продажу на едином маркетплейсе любой реципиент может объявить о привлечении инвестиций под соответствующий лот. Такое привлечение будет осуществляться в течение периода экспозиции. Минимальный размер инвестиций не может быть ниже 1 тыс. руб. - для вовлечения массы инвесторов. В случае сбора средств, достаточных для начальной цены, реципиент приобретет лот. В случае проигрыша в торгах или нехватки собранных средств на приобретение лота средства возвращаются. В случае выигрыша реципиент реализует инвестиционную стратегию, определенную в заранее опубликованной на маркетплейсе инвестиционной декларации.

Краудфандинг решает сразу две проблемы. Первая – это непрозрачность торгов (за счет вовлечения массового инвестора, лично заинтересованного в соблюдении правил игры) и отсутствие (зачастую) средств для покупки лотов у большинства заинтересованных лиц, что снижает конкуренцию.

При этом лица, привлекающие инвестиции, должны быть обособлены от арбитражных управляющих, ведь они призваны покупать, а управляющий продавать. Совмещение этих функций приведет к неразрешимому конфликту интересов.

Собственно, для самой продажи и арбитражного управляющего как продавца лицо, привлекшее инвестиции, - один из участников торгов. Правда, за ним могут стоять сотни и тысячи инвесторов. Последнее обстоятельство ничего не меняет для добросовестно проводимых торгов, но может заставить волноваться тех, кто проводит торги иначе.

— В предложенном вами документе вы говорите о недопустимости формирования лотов из нескольких вещей, если речь не идет о продаже предприятия или связанных вещей. Почему, на ваш взгляд, важно разделять лоты? Чтобы избежать ситуаций, при которых АУ к хорошему активу приписывают еще несколько «ненужных» и выставляют в таком виде на торги?

— Связывание лотов – это один из способов ведения контролируемых торгов для снижения конкуренции за счет снижения интереса и повышения цены приобретения. Задача законопроекта состояла в том, чтобы в целом очистить и выделить цельные лотные единицы. Во-первых, это позволит сравнивать цены с рыночными по аналогичным продажам вне банкротного рынка (при связке лотов всегда можно указать на особенность ситуации), во-вторых, повысит интерес для участников, специализирующихся или имеющих цель приобрести конкретную вещь, а не хаотичный набор имущества. Конечно же, это не должно дестимулировать к продаже бизнеса на ходу (предприятия) там, где такая продажа окажется более эффективной.

— Должна ли процедура реструктуризации, предложенная и в проекте Минэкономики, и в вашей инициативе, быть принудительной? Или для введения процедуры все же необходимо согласование кредиторов?

— В нашем законопроекте суд может утвердить соглашение о реструктуризации, даже если отдельные классы кредиторов выскажутся против. Что же касается несогласных отдельных кредиторов, то уже сейчас (и довольно давно) может быть утверждено мировое соглашение (в редакции нашего законопроекта – вид соглашения о реструктуризации) при 49% несогласных кредиторов. Мы предлагаем пойти дальше и утверждать соглашение о реструктуризации при несогласных классах кредиторов. Иногда это называют cramdown на американский манер.

— Вы говорите в своей инициативе о необходимости введения процедуры внесудебной реструктуризации долгов. А сегодня ее не существует? Тем же банкам ЦБ настоятельно рекомендует идти на диалог с должниками, предлагать другие условия возврата долгов.

— Как процедуры ее не существует. Сами переговоры о реструктуризации, конечно же, шли, идут и будут идти. Наше предложение состоит в том, чтобы придать таким переговорам большей уверенности: суд может запретить отдельному мешающему переговорам кредитору принудительно взыскивать долг. Такой запрет – это и есть новшество законопроекта, своего рода обеспечительная мера. Но обратим внимание: такой запрет выдается вне какой-либо процедуры (банкротства или реструктуризации). Если же внутри процедуры, то это уже судебная реструктуризация, то есть первоначальное соглашение о реструктуризации в редакции нашего законопроекта (pre-insolvency proceedings, как сказали бы наши коллеги, в отличие от workout, который мы обсуждаем).

— Сколько по времени должна проходить внесудебная реструктуризация? Необходимо ли установить какой-то максимальный срок, по истечении которого автоматически дело должно переходить в судебное поле или нужно смотреть в каждом случае индивидуально?

— Для самих переговоров срока быть не должно, это свобода договора между должником и его кредиторами. Но вот для обеспечительной меры, запрещающей отдельным кредиторам мешать переговорам (в том числе путем введения моратория на возбуждение дела о банкротстве), целесообразно установить максимальный срок в четыре месяца с передачей суду функции подобрать подходящую продолжительность внутри максимума. В целом речь идет о противодействии стратегии сдерживания, когда кредитор пытается извлечь в свою пользу выгоду от желания всех участников переговоров поддержать реструктуризацию.

— Кто должен разрабатывать план реструктуризации, контролировать проведение процедуры (как в судебном, так и внесудебном порядке)? Случайно назначенный арбитражный управляющий или антикризисный специалист, привлеченный самим должником или выбранный для него кредитором?

— В нашем законопроекте предлагается следующая модель. Проект первоначального соглашения о реструктуризации долгов юридического лица должен быть разработан должником в течение двух месяцев с момента возбуждения дела о реструктуризации.

Внесудебное соглашение о реструктуризации долгов юридического лица может быть разработано должником, кредиторами, уполномоченным органом в любое время. Производное соглашение о реструктуризации долгов юридического лица может быть разработано в любое время до завершения производства по делу о банкротстве должником, кредитором, уполномоченным органом.

Кроме того, предполагается, что помощь в разработке может оказывать реструктуризационный посредник. Так, законопроектом предполагается, что конкурсные кредиторы, уполномоченный орган, должник вправе привлекать для разработки любого соглашения о реструктуризации долгов реструктуризационного посредника. Реструктуризационный посредник не может быть привлечен, если имеются обстоятельства, вызывающие сомнения в отношении независимости такого посредника по отношении к любой из сторон соглашения. Реструктуризационный посредник при исполнении обязанности по разработке проекта соглашения обязан действовать добросовестно и разумно.

Контроль за выполнением внесудебного соглашения не осуществляется, это договор со всеми вытекающими последствиями. Контроль за выполнением первоначального или производного соглашений о реструктуризации заранее определяется в соглашении о реструктуризации.

Так, согласно предлагаемому законопроекту исполнение обязательств должника из соглашения о реструктуризации долгов может быть обеспечено любыми способами обеспечения. Исполнение обязательств должника из соглашения о реструктуризации долгов может быть, в том числе обеспечено, во-первых, обязанностью участников должника обеспечить изменение структуры органов управления должника в виде образования второго руководителя, номинируемого собранием кредиторов должника, во-вторых – обязанностью должника обеспечить изменение учредительных документов в виде введения ограничений на совершение сделок путем необходимости их согласования с реструктуризационным управляющим, собранием (комитетом) кредиторов. В-третьих – обязанностью участников должника обеспечить проведение реорганизации должника. И в-четвертых – обязанностью должника осуществить определенные мероприятия по восстановлению платежеспособности должника.